Я отучился в сильной школе в Сочи, научился делать стрижки, окрашивания, прически и проработал парикмахером два года. Параллельно я учился макияжу и со временем начал совмещать эти два вида деятельности. В обучение я вкладывал много времени и финансов – за первый год посетил мастер-классы всех топовых спикеров, которые только есть в ближайших странах СНГ.

Со временем у меня появилось очень много клиентов, а затем и первые ученики. Я развивался, постоянно совершенствовался и оказался там, где я есть сейчас.

– Я вырос в достаточно бедной семье в небольшой деревне. Когда я поступил на бюджет в лучший институт в Алтайском крае, в Барнауле, и мне по баллам дали общежитие, что было редкостью для ребят из бедных семей, это была огромная радость. Чтобы как-то выживать, с первого же курса я устроился работать поваром. Была еще одна хорошая возможность получать деньги – копать могилы. Мы приходили с друзьями-студентами на кладбище, нам выдавали все необходимое, и так мы зарабатывали. Особенно хорошо платили зимой, так как почва замерзала и копать было очень сложно. Поэтому у меня есть отличная мужская закалка. (Смеется.)

– Меня всегда тянет в креатив и арт, но, к сожалению, исключительно в этом я в полной мере не могу раскрываться. Я всегда очень зациклен на технике и чистоте работы, так как активно участвовал в чемпионатах России и Европы, чтобы быстро заработать статус и репутацию. Еще одно преимущество идеально чистых работ в том, что они круто смотрятся в соцсетях, поэтому с их помощью можно быстро раскрутить свой аккаунт.

Но особой любви к этому направлению я никогда не испытывал, оно не совсем сопоставимо с философией мейкап-артиста и в какой-то мере сломало мой вкус. Настоящий мейкап-артист должен подчеркивать красоту и делать девушку краше. А на чемпионатах мы используем модель как холст, чтобы показать все свои технические способности.

Сейчас я понимаю, что мне ближе работы голливудских мейкап-артистов: они немного неопрятные, но всегда композиционно грамотные. Если их рассматривать близко, ты понимаешь, что в макияже есть куча недоработок. Но когда смотришь на образ в целом, то он смотрится шикарно. А если сделать все чистенько, ресничка к ресничке, идеальные губы, контуринг, девушка превращается в робота.

– Я вдохновляюсь очень многими мастерами. Не могу выделить кого-то одного, потому что вдохновение нельзя находить во всем. Я могу быть в восторге от какого-то нюанса цвета, необычной стрелки или укладки бровей из образа определенного визажиста, но все остальное мне может не нравиться.

Но чаще всего вдохновение приходит от каких-то абстрактных вещей – фильмов, атмосферной музыки, картин художников и даже узоров на стенах и рекламных плакатов. Там можно найти классные цветовые сочетания. А вот вдохновения природой, веточками, камушками я никогда не понимал. (Улыбается.)

Даже современные показы Недель моды я смотрю, только чтобы черпать оттуда тренды, но вдохновляться там особо нечем. А вот показы 60–90-х (Versace, Alexander McQueen, John Galliano) – это кладезь идей во всех направлениях, которых хватит еще на многие годы.

– Сначала в голове начинают летать так называемые бабочки – детали образа, какие-то отдельные элементы. Самое главное – из всех выбрать самую крутую идею и потом уже ей не изменять, чтобы в итоге родился по-настоящему крутой образ. И не откладывать на потом, а делать здесь и сейчас!

Потом ты уже продумываешь цветовую гамму, дополняешь образ аксессуарами, и потом предстоит самое сложное – вписать этот образ в анатомию модели. Композиционные правила можно нарушать, но очень грамотно, иначе ничего хорошего из этого не выйдет.

– Все зависит от настроения, задуманного образа или модели. Если говорить о клиентах, зависит от их потребностей и пожеланий, стиля и образа жизни женщины. Потому что цвет – это всегда эмоция.

Но, если говорить честно, я не очень люблю работать с цветом. Однако именно он является маркетинговым триггером, с его помощью легко продавать. Не зря почти все известные бренды имеют цветные логотипы и упаковку продуктов. Если возвращаться к коммерческому макияжу, я больше люблю монохромные приглушенные оттенки.

– Конечно! Это настолько круто и уникально. У меня его точно нет, но каждый визажист к этому стремится и ищет свой почерк. Как правило, его имеет один мастер из ста.

– Люблю экспериментировать с текстурами, но с продуктами – не очень. Даже если покупаю что-то новое, я уже предварительно что-то слышал или читал об этом продукте в интернете, поэтому вслепую никогда ничего не беру.

Мое отношение к косметике отличается от отношения коллег-мужчин. Они тратят сумасшедшие суммы на продукты, все тестируют и пробуют. Признаюсь, я тестирую на себе тональные основы, и все. (Смеется.) Чтобы понимать, как они носятся и как девушки себя чувствуют с тем или иным тоном на лице.

У меня есть определенный бюджет на продукты, и я четко ему следую – не покупаю лишнего. Почти все продукты подобны, и текстуры у них идентичны, просто у каких-то брендов чуть больше рекламы, а у каких-то – чуть меньше. Главное, хорошо подготовить кожу и профессионально нанести продукт. Я и своим ученикам говорю, что не стоит скупать все подряд и брать кредит для стартового набора визажиста. (Улыбается.) 

– Лично у меня была своя философия создания школы. Мне тяжело все давалось. Я не из тех мастеров, которые раз увидели и повторили. Чтобы прийти к тому, что я умею делать сегодня, я много трудился. Сейчас я понимаю, что мог освоить профессию намного быстрее, если бы мне правильно подавали информацию. Я понял, что людям нужно помогать. Я могу так объяснить ученикам технику, что им не придется тратить на ее освоение полгода. Я рассказываю, как правильно набрать продукт, что при этом важно давление, какой ворс подобрать.

Да, я думаю, нужно иметь призвание, а особенно железное терпение. Если у тебя нет терпения, как бы ты ни любил процесс преподавания, у тебя ничего не получится. Ты можешь элементарные вещи объяснять ученику в спокойном тоне, но он тут же начинает делать по-своему. Важно не сломаться и подойти при необходимости три-четыре раза, чтобы человек запомнил. И так к шести-семи ученикам за занятие. Меня сложно назвать деликатным преподавателем, я весьма требовательный.

Еще одно преимущество, которое помогает мне доносить информацию, – педагогическое образование за плечами. У меня нет цели, чтобы после базового курса ученики уходили счастливыми и боготворили меня. Пусть лучше они будут молиться на экзаменах и мечтать, когда это все закончится. Пусть будут истощены морально по окончании курса. Но я буду знать, что передал им все то, что вселенная вложила в меня. Своим ученикам я говорю, что профессия – это спорт. Если хотите добиться результата, на десять дней обучения всю силу духа возьмите в кулак – и поехали.

– Преимуществ очень много, а недостатков почти нет. Все зависит от того, как вы подготовите курс, какую платформу для этого выберете, как вы излагаете информацию, насколько качественное оборудование используете. Важна обратная связь, проверка домашних заданий: это позволяет контролировать процесс обучения. Отзывы о таком типе обучения очень хорошие, и планируется огромное количество спецкурсов в онлайн-режиме на различные темы.

– Вообще не считаю. Если бы я был блогером, мой аккаунт был бы в сто раз круче, а я был бы миллионером. (Улыбается.) Но я не могу этим жить… Раньше я был в тени, выкладывал на страницу только свои работы, но с 2019 года начал вести аккаунт намного активнее. У меня с детства много комплексов, и мне каждый раз сложно записывать истории, хотя я очень стараюсь это делать регулярно. Даже сделать селфи в красивом ресторане – это для меня сложная психологическая работа.